бесцельность зла -
единственная опора, которую находит в нас богословская аргументация;
теодицея объясняет нам, откуда взялось это свойство, в котором Натура и
Культура одинаково неповинны. Разум, постоянно погруженный в материю
гуманитарного опыта, а стало быть, антропоцентричный, может в конце концов
решить, что Творение - жутковатая шутка.
Мысль о Создателе, который попросту забавлялся, весьма привлекательна,
но тут мы входим в порочный круг: мы готовы счесть Творца злонамеренным не
потому, что он сотворил нас такими, а потому, что сами мы злонамеренны. А
ведь если человек так ничтожен, так неприметен перед лицом Мироздания, как
об этом говорит нам наука, то манихейский миф - очевидная несообразность.
Скажу иначе: если мир действительно сотворен (чего я, впрочем, не
допускаю), необходимый для этого уровень знаний несовместим с туповатыми
шутками. Ибо - в этом, собственно, и состоит мое кредо - нет и не может
быть идеально мудрого зла. Разум говорит мне, что Творец не может быть
мелким пакостником, иллюзионистом, который подсмеивается над тем, что
творит. То, что мы принимаем за злонамеренность, - возможно, обычный
просчет, ошибка; но тогда мы приходим к еще не существующей теологии
ущербных божеств