ЧертовкА, 36 - 24 марта 2007 16:36

И откуда появляется эта муть, из каких тайников души идет гной, из каких клыков падает яд? Почему эта грязь всплывает наверх, погребая за собой светлое,
доброе, вечное. И с виду такие хорошие строки, и по восприятию мудрые, и по ощущению романтические. И кто-то слушает затаив дыхание, впитывая слова душой,
открывая сознанием новые крупицы мудрости. А кто-то пропускает мимо ушей, задумавшись о своем - истинном лишь для себя. Кто-то вещает: по-доброму, для
друзей. Но ты другой, ты особенный: сознание срывается в галопе под острыми шпорами ревности, а душа, закрывшись непробиваемой броней цинизма и сарказма,
сжимается в острую глухонемую точку. Оценивая услышанное, ты проводишь в раздумьях целую ночь, утро и долгий путь домой.
Эх, милая, добрая девушка на той стороне электронной сети. Твои слова такие хорошие, но хорошие не для меня. Я вижу бессвязный поток сознания на белый
лист бумаги, чувствую по детски банальные истины сквозь призму вдохновения и капли жизненного опыта.
Как просто писать о жизни, о ее смысле. Как просто задавать вопросы, на которые не требуется ответов. Как просто давать ответы, на вопросы которые никто и
не задавал. Как? Ты хочешь знать рецепт, которым ты воспользовалась на уровне вдохновения, иль может, подсознания?
Все просто: Берется посуда из чистого листа бумаги, режем овощи философско-созидательного настроения, щепотку специй из грусти и душевной боли. Вместо
жирной мясной косточки мудрости и опыта, достаточно обойтись кубиком прессованных прописных романтических истин. И заливаем все пустой, безвкусной водой.
Кстати, чем больше ты воды нальешь, тем большее количество людей ты сможешь накормить этим блюдом. Доводим до творческого кипения. Отдыхаем. Разливаем в
тарелки электронных писем.
Белое и черное, золото и медь, добро и зло, лебедь и воронье – эти темы уже отдают гнилью и попсой, замыленные полчищами безвкусных книг, легионом
дурацких передач, устаревшими стереотипами, наконец.
А слабо, не банально перетирать белое и черное, а рассказать о сером цвете, которое не делимо на составляющие? Не спрашивать, не отвечать – рассказать. И
не пустыми словами, а терпкой выжимкой личных наблюдений. Описать свои личные переживания, а не то, что ты храбро и слепо называешь великой любовью.
Уви
Евгений: Увидеть в жизни горькую соль, а не пересказывать философское мычание. Отбросить в сторону бессмысленные эфемерные понятия о добре и зле, и обсудить
человеческие силу и слабость, душевную прочность и хрупкость.
А рассказать об отчаянии до порезанных вен. Ах да! До по-НАСТОЯЩЕМУ порезанных вен, когда плоть раскрывается с тихим, непередаваемым словами звуком, и не
алая, а темно бардовая кровь густыми каплями начинает стекать по дрожащим от болевого шока пальцам, и острый дребезжащий звук падающего на кафель лезвия. И
физическая боль, пока еще тупая, не воспринимаемая сознанием, отдушиной ложиться на душевные терзания. Ты прячешься за нее, словно ребенок за юбкой матери,
пытаясь уйти от любви без смысла, от одиночества без возврата, от сердечных мук без облегчения. В этом нет романтики любовных историй и грязи всеобщего
презрения и осуждения, лишь маленькая война с самим собой, которой нет дел до окружающего мира, и мир ей взаимен.
А рассказать о дружбе, что сковывает твое сердце колючей проволокой. Где общение – бессмысленные удары в кровь о невидимую стену установленных отношений.
Где взгляд – боль, касания – пытка, а слова – трамплины для обреченных надежд. Дружба – как сладковатая затяжка конопли, когда без очередной дозы героина
кровь сворачивается в гной, и жажда рвет разум на куски. И задавленный одиночеством ты все же принимаешь правила этой игры, понимая, что уже заранее
проиграл, в бесконечных попытках дотянуться до мечты.
А поведать о желании, не похоти. О том, что тебя тиранит, когда находишься рядом с ней. Частые поцелуи, обнимашки, "валяние дурака" – это так мало, что бы
показать ту нежность, ласку, чувства, что разрывают твое сердце, пусть и переполненное гормонами. Когда, желая более глубоких отношений, ты чувствуешь себя
глухонемым, который может лишь издавать грубое мычание, пытаясь сказать своей девушке: "Я тебя люблю!". И о той буре чувств, когда ты рядом с ней, один на
один в комнате. И вязкая, сладкая, словно медовая патока, волна эйфории затапливает сознание. Ты обнимаешь, целуешь, ласкаешь – все это для нее. Ты
счастлив, но счастлив чувствуя ее прерывистое дыхание, видя томный блеск ее глаз, осязая жар ее тела. И в тоже время ты самый несчастливый человек на свете
– ты проклинае
Евгений: И в тоже время ты самый несчастливый человек на свете
– ты проклинаешь богов за то, что у тебя всего лишь две руки, а не тысяча, что лишь одни губы, а не сотня, что ты можешь лишь прикоснуться, а не слиться в
едином экстазе.
А рассказать о движении руки, что кончается грубым острием кулака. О движении, что отбрасывает в тишину нависшего над головами грязного серого неба. В
тишину, где тройка парней в пьяном угаре прессуют ногами скрюченное на снегу тело. И этот снег, приняв положенную кровавую плату, рождает в тебе нового
незнакомого человека, поднявшегося из колыбели обагренного сугроба. Колыбели, что в короткие пять минут дарит тебе больше мудрости, чем многие часы
разговоров и споров о жизни.
А прошептать о зависти, что терзает тебя изнутри голодным озверелым доберманом, когда красивый солнечный день в тисках острых челюстей меркнет плохим
настроением. Когда завидуешь по-черному, сжигая себя изнутри, сжигая день, в котором живешь, сжигая окружающий мир. Когда праздники это надгробия твоего
оптимизма, когда чужая радость – клинок в сердце.
И еще раз о зависти

• 
• 
•